§ 1. Реформаторы

Первоначально правительственная программа предусматривала лишь право крестьян на приобретение в собственность посредством выкупа только «усадебной оседлости» (т.е. крестьянского дома с прилегающим участком) и на пользование всеми иными землями лишь за повинность, исходя из «местных обстоятельств и обычаев». В последующем было признано необходимым наделение крестьян землей в более широких масштабах и с непременной передачей надельной земли в собственность за выкуп. 18 октября 1858 г. Александр II на заседании Главного комитета по крестьянскому делу перечислил основной круг текущих задач: а) чтобы крестьянин немедленно почувствовал, что быт его улучшен; б) чтобы помещик немедленно успокоился, что интересы его ограждены; в) чтобы сильная власть ни на минуту на месте не колебалась и общественный порядок не нарушался. Две Редакционные комиссии при Главном комитете, которые с марта 1859 г. возглавил Я. И. Ростовцев, включали

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 555

четыре отделения: юридическое, административное, хозяйственное и финансовое. Общее направление усилий этих комиссий и их руководителя были направлены к тому, чтобы «установить самое строгое равновесие между интересами дворянства и интересами освобождаемого народа; оградить первое от несправедливых потерь и учредить последнему возможность достигнуть благоденствия в будущем» (из записки Я. И. Ростовцева).

Деятельность комиссий вызвала большой общественный резонанс и критический анализ. В очерке «Проект действительного освобождения крестьян», написанном Николаем Серно-Соловьевичем (в недалеком будущем он станет организатором первой «Земли и Воли»), утверждалось, что крестьяне должны обрести свободу вместе с землею, причем «всякие обязательные отношения» с помещиками надлежит прекратить. Перестать быть крепостными, в понятиях крестьян, значит платить подати не помещику, а в казну. Помимо этого автор излагает и обосновывает программу из 12 пунктов, в которой есть положения общеустроительного (конституционного) характера: равенство всех перед судом и законом, освобождение судебной власти от административной, ответственность всех органов управления, право контроля над собиранием и расходованием казенных средств и над изданием законов, свобода совести и вероисповедания и др. Среди 12 пунктов имелись и такие требования, как отмена гражданских чинов, полная амнистия всех страдающих за политические убеждения. Сам автор называл свою программу «естественным следствием» главного пункта – отмена крепостного права. Эту программу, замечает он, можно назвать конституцией, если говорить иностранными словами, «по-нашему – это правильное государственное устройство».

Важную часть программных установок Серно-Соловьевича составляли защита, сохранение и упрочение общинного владения. Последнее изображалось «единственным доселе оплотом против порабощающего влияния капитала, развития пролетариата и батрачества, неизменных спутников частной собственности». Как только община освободится от двойного гнета крепостного права и бюрократизма и некоторое время поживет «собственною естественною жизнью», тогда и обнаружится вполне «громадная сила начала, благодаря которому русский народ сохранился вопреки систематическому вековому растлению». Так представитель нарождающегося народничества конца 50-х гг. вносил новые акценты в обсуждение проблем общинного быта, начатый славянофилами 30–40-х гг.

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 556

В некоторых пунктах народническая программа совпадала с позицией радикального крыла дворянских реформаторов, лидером которых по праву считался А. Унковский. «Либеральная партия» в конце 50-х гг. была представлена Кавелиным и Чичериным, которые рассматривали свою партию окруженной с разных сторон «невежественной массой», «тупоумными консерваторами» и «бессмысленной, преступной бюрократией», а себя воспринимали «частью просвещенных и порядочных людей, которые одни только понимают общественные задачи». Они признавали необходимость освобождения крестьян, но «без потрясения всего общественного организма». При этом особая роль признавалась за государственной властью – ее задачу видели в освобождении крестьян сверху. Согласно Чичерину, именно государство явилось на Руси орудием закрепощения сословий, причем одновременно с закрепощением крестьян было наложено общественное тягло на другие сословия – дворянство и купечество, которые были в свое время освобождены от него жалованными грамотами Петра III и Екатерины II.

Алексей Михайлович Унковский (1828–1893/94), выпускник Царскосельского лицея и затем юридического факультета Московского университета, известен как инициатор и разработчик наиболее радикального проекта решения крестьянского вопроса. Проект еще в 1857 г. был представлен Александру II от имени дворянства Тверской губернии. В нем обосновывалось положение о немедленном и обязательном выкупе крестьянами не только усадьбы, но и полевого надела. В своем разборе трудов Редакционных комиссий Унковский проводил мысль о том, что правительственный проект стремится «пройти незаметным образом между защитниками крепостного права и людьми, желающими полного его уничтожения».

Обязательный выкуп земельной ренты, писал Унковский, есть мера вполне законная, справедливая в отношении обеих заинтересованных сторон. «Право капитализации и выкупа бессрочной ренты давно признано за правительствами всех стран и народов. При выкупе ренты обе стороны получают несомненные выгоды; право собственности помещиков нисколько не нарушается, ибо дело состоит в замене одного предмета другим равноценным, а крестьяне получают полное право собственности на землю, не делая для этого никаких особых пожертвований. ...Все знают в чем дело и понимают цель правительства. Совсем другое дело представляет «добровольный» выкуп, предложенный Редакционными комиссиями».

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 557

Разумеется, что при этом право частной собственности должно почитаться как священное, но есть, отмечал Унковский, и другие права, которые «выше, важнее и священнее права собственности. К числу таких прав принадлежит право жизни и разумно свободной деятельности. Этому праву должно всегда уступать право частной собственности, а в особенности в тех случаях, когда оно служит не только частной жизни, но и государственной».

Таким образом, при всем внешнем разнообразии трактовок существа крестьянского вопроса в критической литературе 50-х гг. обозначились две позиции – либеральная и народническая, причем последнюю можно назвать радикальной версией и развитием славянофильской доктрины.

В Манифесте от 19 февраля 1861 г. Александр II в числе мотивов его принятия отметил и «свой обет обнимать царскою любовию и попечением всех наших верноподданных всякого звания и состояния» и необходимость «изменения положения крепостных людей на лучшее». Первоначально текст Манифеста бьшо поручено подготовить Ю. Ф. Самарину, но с его проектом не согласились, и его проект в виде материала был передан митрополиту Филарету, который и составил окончательный текст. Очевидно, с этим обстоятельством связано присутствие в тексте Манифеста многих торжественных формул и церковноучительной аргументации в пользу «дарованных прав». «Самый благотворный закон не может людей сделать благополучными, если они не потрудятся сами устроить свое благополучие под покровительством закона. Довольство приобретается и увеличивается не иначе как неослабленным трудом, благоразумным употреблением сил и средств, строгою бережливостью и вообще честною в страхе Божием жизнью».

Митрополит Московский и Коломенский Филарет (Дроздов) прожил долгую жизнь (1782–1867) и стал в силу благоприятных обстоятельств своей многолетней архипастырской деятельности высокоавторитетным выразителем взглядов православной иерархии на государство и право.

В наше время многие народы мало знают о соотношении государства и царства божия, говорил Филарет и давал этому такое объяснение: «Им не нравится старинное построение государства на основании благословления и Закона Божия; они думают гораздо лучше воздвигнуть здание человеческого общества в новом вкусе на песке народных мнений, поддерживать его бурею бесконечных распрей. Их новые построения никогда

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 558

не достраиваются, каждый день угрожают падением, часто действительно рушатся...» В этом обобщении нетрудно обнаружить оценку конституционных перемен («новых построений») в европейских государствах после Французской революции 1789 г.

Устремление европейских народов к представительному правлению он не поддерживал, полагая, что борьба за избирательные права никогда не утихнет, поскольку не имеет четких критериев: это есть «борьба то за расширение, то за ограничение сего права. За неправильным расширением права общественного избрания следует неправильное употребление оного». В обстановке политической жизни при Николае I и затем Александре II до начала реформ 60-х гг. он видел благоприятный контраст. «Не то в отечестве нашем. Самодержавная власть, утвержденная на вековом законе наследственности, некогда в годину оскудевшей наследственности обновленная и подкрепленная на прежнем основании чистым и разумным избранием, стоит в неприкосновенной непоколебимости и действует в спокойном величии. Подвластные не думают домогаться права избирать в общественные должности по уверенности, что власть радеет о благе общем и разумеет, чрез кого и как устроит оное. Власть по свободному изволению и доверию к подвластным дает им право избрания общественного назначения, назначая оному разумные пределы».

Самым важным после самодержавной власти учреждением, обеспечивающим порядок и обретение общего блага, он считал суд и высказывал в этой связи радикальные для своего времени мнения и пожелания. Например, в 1813 г., в бытность свою викарием Санкт-Петербургской митрополии, он высказывался в пользу избрания судей. Суд в его изображении есть ограда собственности и личной безопасности, без суда не было бы другой собственности, кроме добычи хищника, и не было бы другой безопасности, кроме «безопасности вооруженного и бодрствующего воина или безопасности сильного притеснителя, доколе он не встретится с сильнейшим...». Правда, закон поставлен не только для подсудимых, но и для судии – «дабы вразумлял его и управлял им», однако существенным является при этом и то, что закон должен быть мудрым и справедливым. Мудрость и справедливость отверзают судье очи, дабы видел он, что он творит. Судья справедливый изъясняет закон совестью. Одновременно с этими правосудными заботами судья не должен забывать и о том, что он есть «око верховной власти, дабы

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 559

надзирать благосостояние всего тела государства и каждого из его членов... ее мышца, дабы приводить их в правильное движение, ее руки, дабы простирать ее для охранения их, он есть преемник и сопроводитель животворной силы, текущей от сердца во все тело государства – любви государя к подданным».

Общий вывод о назначении суда и его устроения через избрание сочетает технико-организационные характеристики с нравственными: «Устроение суда чрез избрание важнейших блюстителей общественного порядка и правосудия есть одно из важнейших дел человеческих, от него много зависит благо и зло многих людей, благоустройство или нестроение общества, совершенство или несовершенство союза между государем и государством».

Реформа 1861 г. не оправдала ожиданий крестьян в отношении земельного обеспечения и свободы и вызвала различные нарекания среди сторонников реформы и тем более ее противников.