§ 3. Становление государственной организации и права

Проблема возникновения государства и права

Происхождение государства и права в обществе — вопрос более философ­ский, чем исторический. Научные от­веты на него зависят от того, какое в целом социальное значение приписывают праву и государственной организации, от того, какое из явлений считают определяющим — государство или право. Пер­венство философского подхода определяется и двумя объективными (заключающимися в самой природе явления и путей его познания) обстоятельствами. Во-первых, формирование государства и права исторически пришлось на время самой ранней культурной жизни человечества. Как заметил английский философ Д. Локк, «государ­ственный строй повсюду предшествует летописям, и литература ре­дко появляется у народа прежде, нежели длительное существование гражданского общества при помощи других более необходимых ис­кусств не обеспечит безопасность, удобства и изобилие для народа, и люди только тогда начинают интересоваться историей основа­телей своего государства и ищут его источник, когда в их памяти уже изгладилось воспоминание о нем». Развитие государственной организации реально проявляется в возникновении или исчезнове­нии каких-то учреждений, в деятельности определенных лиц, в уси­лении или умалении их прав или обязанностей — т. е. в полити­ческом по своей исторической форме процессе. Политическая история не может не быть событийной, т. е. связанной с конкретны­ми историческими происшествиями: изданием закона или назначе­нием должностного лица. И вот об этой-то стороне жизни народов того времени, когда у них формировалось государство и право, практически не сохранилось никаких исторических известий, а в большей мере и не могло сохраниться из-за отсутствия письменной истории. Богатейшие данные современной археологии (занимаю­щейся изучением добытых в ходе раскопок древних культур матери­альных остатков прошлой жизни) могут здесь помочь очень мало.

Во-вторых, самый процесс формирования государственной ор­ганизации и, в особенности, права — это процесс, исторически неу­ловимый, растянутый на длительное время. Ни об одном известном обществе прошлого нельзя сказать, что вот, до такого-то года или числа государства у народа не было, а с такого-то числа оно сущест-

 

28

 

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

 

hill ДШИЕ

 

29

 

 

 

вует. В еще большей мере это относится к праву. Когда и как начи­нается выделение права из обычаев первобытного общества, когда из области внешне расплывчатых дозволений или осуждений мо­рального и религиозного характера формируются нормы пра­ва, да и чем вообще отличается право от обычаев до эпохи появ­ления письменных законов — ответы на эти вопросы, наверное, ни­когда не приобретут желаемой конкретности и определенности. Все, что известно сегодня о становлении (появления из малого и наполнения по мере роста новым содержанием) государства и права из данных общей историографии, письменных памятников наибли­жайших к тем временам эпох, из, главное, данных этнографии (изучающей быт и культуру народов) с использованием сравнитель­но-исторического метода — все это не более чем историче-с к а я реконструкция этого процесса. Степень ее точности, вероятно, никогда нельзя будет проверить. Правильнее было бы го­ворить о наиболее типических условиях, в которых происхо­дит формирование государства и права в то время, когда первобыт­ная историческая общность людей, насчитывая несколько сот тысяч лет биологической и социальной эволюции, вступает в эпоху резко­го ускорения своего культурного развития через неолитиче­скую революцию. С этого времени можно насчитать не ме­нее шести условных стадий социальных и культурных перемен, со­провождающихся шагами по пути становления государственной ор­ганизации и права. У разных народов эти стадии приходятся на раз­ное хронологическое время истории, но содержание стадий и их по­следовательность можно считать закономерностью станов­ления государства и права.

Формирование политике-правового сообщества

Упрощенно исходной основой форми­рования государства и права следует считать человеческий кол­лектив с устоявшимися социально-культурными связями в нем; коллектив этот должен быть исторически длительным, т. е. история его в данной среде обитания и в сложившемся культурном облике должна насчитывать более десятка поколений, а также са­мовоспроизводящимся, не вымирающим, и в этом смысле прогрессирующим. Из того, что известно о первобытных коллекти­вах, развивавшихся в направлении государственной их организа­ции, следует, что такой коллектив должен составлять этниче­скую общность ив этом отношении быть в значительной сте­пени обособленным от других соседских коллективов. Этническая общность создавалась кровнородственными связями безусловно всех ее членов и выражалась — к началу эпохи неолита (VIII — V тыс. до н. э.) — в том, что у членов коллектива был общий язык, единый религиозный культ и связанные с ним обряды, единые приемы куль­турного обихода. Это был род — основная ячейка первобытного че­ловеческого общества.

 

Под влиянием неолитической революции (перехода к обработке металлов, гончарному производству, выделке тканей и в целом к со-нершенно новому уровню материальной, а затем и духовной куль­туры) род меняется в своей внутренней организации значительно более быстрыми темпами, чем это было предусмотрено его социаль­но-биологической природой. Биологическое самосохранение требует совершенно новых организационных форм жизни коллектива — та­кие формы может дать только обособление функции управления и разрешения конфликтов в коллективе. Из-за того, что люди в зна­чительно большей степени разнообразны и не равны друг другу, чем :гго допускается в примитивных коллективах животного мира, это обособление перерастает в традиционное наделение разных индиви­дов разными полномочиями. Они закрепляются - самыми разными обстоятельствами, начиная с общего психологического признания полезности этого до самых своекорыстных личных интересов, дале­ко не чуждых и самому что ни на есть первобытному человеку.

1-я стадия эволюции этнической общности (с какой и начина­ется род как социальный коллектив) — это оформление социаль­но-биологической иерархии. На основе естественного размежева­ния в роде по поколениям в нем складываются и воспроизводятся разные как бы уровни-группы индивидов, каждый из которых вы­полняет равно важные для жизни рода дела, но влияние которых на эти общие дела и выгоду с них различно. Биологической эту иерархию можно считать потому, что старшинство возраста (связанных с ним силы, опыта, случайных обстоятельств) создано природой человека. Социальной — потому что она имеет и культурное значение и даже происхождение. Существенную роль в культурном закреплении этой иерархии, превращении ее в обще­признанный институт, покушение на стабильность которого стало рассматриваться как враждебный вызов всему роду, сыграла рели­гия: отправлением культа, безразлично, в женской или мужской вариациях, традиционно занимались старейшие и долгоживущие. На этой стадии все члены рода, этнической общности, безусловно равны друг другу в правах и обязанностях по выполнению общих дел рода (ни в коем случае нельзя применять к этому порядку тер­мин развитой политической культуры — демократия). Но в этой общности уже существуют устойчивые культурные лиде-р ы. Роль лидера именно культурная: она может исполняться объ­ективно по качествам индивида (знахарство, военное предводитель­ство, охотничье мастерство), но может и играться, поскольку главное в восприятии лидера общностью, чтобы он умел что-то особенное и выделяющее его и был щедрым в раздаче членам рода коллективно добытого продукта.

Закрепление в коллективной жизни этой иерархии и ролевых функций лидеров (что бесповоротно происходит через два-три де­сятка поколений) характерно для 2-й стадии развития этнической

 

30

 

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

 

ВВЕДЕНИЕ

 

31

 

 

 

общности — формирования социально-культурной иерархии. Био­логические основания разделения на старших и младших забыты, они подразумеваются, но заменены разделением на высших и' низших. Правда, это разделение еще не носит имущественного характера, оно только принадлежность культуры и поэтому может уже несколько различаться у разных, даже этнически близких ро­дов. Высшие пользуются привилегиями в отправлении общих дел рода, их распределительные, религиозные или военные полномочия несомненны. В этом смысле эта стадия характеризуется устой­чивым неравенством. Попытки недовольных членов рода сгладить неравенство, устранить грани иерархии вызывают обще­ственную неприязнь и осуждение (высмеивание, организация состя­заний, особые обряды, известные у северных народов, например). Лидерство превращается в общественную функцию, существующую уже независимо от желаний отдельных своих членов, причем роль лидера вынужденно играется в роде даже тогда, когда нет вполне подходящего на нее члена общности — например, женщинами.

На этой стадии в общности создается устойчивая основа Для со­циально-культурных (а не чисто биологических — из-за еды и т. п.) конфликтов. По-видимому, создаются предпосылки для появления обычаев, правила которых призваны охранять целостность рода в брачной сфере и сфере межличностных отношений (столкнове­ний) — зародыш права *. Незыблемость иерархии охраняется глав­ным образом религией и религиозными полномочиями лидеров, а также общественным мнением. Это уже вполне общественная власть, способная принудить отдельных своих членов поступать в интересах общности вопреки личным желаниям. (Немецкий соци­олог и историк М. Вебер именно так и определил власть как воз­можность для субъекта власти осуществить свою волю даже воп­реки сопротивлению других — неважно, путем ли открытого наси­лия или использования культурного фона деятельности власти.) Но цель этой власти должна еще с абсолютностью разделяться и под­держиваться большинством, потому что никаких серьезных рычагов для узурпации, для насилия еще не существует.

И первая, и вторая стадии полностью проходят в условиях нео­лита — примерно VIII — IV тыс. до н. э. у разных народов Востока (или до I тыс. до н. э. у северных народов).

3-я стадия развития этнической общности — формирование эко­номически-социальной иерархии. Неравенство, ставшее устойчи­вым, приводит к устойчиво неравному распределению продуктов по­требления внутри общности. На этой стадии в особенности стано­вится очевидной главная функция власти в коллективе — п е р е -

* Экзогамия (запреты внутриродовых браков) как первый определяющий принцип для древнего брачного права, вероятнее, более позднего и вторичного проис­хождения: этнические общности той поры, о какой идет речь, очень малы количест­венно, чтобы вводить такие запреты.

 

распределение продуктов, произведенных или иначе ^ приобретенных всем коллективом. Если раньше лидер общности, присваивая все добытое родом, тут же раздавал это обратно на пиру или главам отдельных семей, то теперь общественная власть отчуж­дает часть добытого продукта, раздает его по случаям родовых праз­днеств (или чрезвычайных событий) с обещанием возвратного дара, которого требуют обычай и общественное мнение. Присвоение уже индивидуально, и это способствует началу отчуждения тех, кто от­правляет общественную власть, от коллектива. В их руках впервые отныне реальное орудие власти: накопленный продукт — то ли в чистом виде, то ли в превращенном (набор орудий, оружия, укра­шений и т. п.). На этой стадии помимо распределительно-организа­ционной возникает и вторая древнейшая функция власти: охрана установленного порядка и общих принципов. В этой стадии этниче­ская общность выступает, как правило, на этапе укрупнения в пле­мя (до этого общность могла существовать только в малом коллек­тиве: до 40 — 50 членов). Допустимы и более широкие объедине­ния. Возможность их тем больше, чем радикальнее люди группы пе­решли от собирательных видов обеспечения к оседлому земледелию или регулярному скотоводству. Ускоряет процесс накопления про­дукта в общности и тем самым отчуждение высшего эшелона иерар­хии, например, отделение ремесла, случайные обстоятельства досту­па к каким-то ценным предметам. На этой стадии уже достаточно отчетливы и грани будущего права: правила изгнания и приема чу­жаков, восстановления конфликтов поколений, соблюдения требова­ний общины, брачно-семейное право.

При благоприятных условиях переход общности в 4-ю стадию — становления надобщинных властных структур — осуществляется довольно быстро. Особая благоприятность обстоятельств играет важ­ную роль. Только при устойчивом, прогрессирующем производстве продуктов, перераспределяемом властью, при нормальном уровне демографического развития (упрощенно: только при достижении об­щностью определенного количественного показателя — в несколько тысяч членов 3-4 поколений), при соответствующих экологических условиях возможно объединение в большую племенную общность. Объединение усиливает соподчинение малых общностей-родов, вы­нуждает сделать это соподчинение организационным (в особенно­сти, соподчиняя культы отдельных родов). Лидеры-старейшины на­делены устойчивыми и конкретными функциями. Их определяют либо выборным путем, либо состязанием, но уже становится воз­можной и узурпация. Орудием этой узурпации часто становятся от­ряды юношей, которые для прохождения процедуры совершенноле­тия на время отдаются во власть религиозному или военному вож­дю. В прямом смысле слова богатство еще не влияет на доступ к власти, и стремление к власти еще не есть стремление к богатству, главное — лрестиж. Но участие в распределении уже важно и для

 

32

 

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

 

ВВЕДЕНИЕ

 

33

 

 

 

самого лидера, и для тех, кто выражает ему в этом поддержку. На исходе стадии оформляются отчетливые родовые-клановые (племен­ные) структуры во главе с иерархией вождей, с религиозными сим­волами, с едиными культурными правилами и обрядами. Обще­ственная власть институализировалась (превратилась в постоянно существующее, не зависящее в принципе от воли отдель­ных членов общности установление, стабильно подчиняя всех своей воле). В это время можно говорить уже о народе, о политико-правовой его общности, из которой неминуемо выраста­ют ранние государственные формы.

Протогосударство — чифдом На следующей, 5-й стадии эволюции

этнической общности надобщинные

властные структуры приобретают вид протогосударства (прототипа государства, еще не государства по форме, но уже исполняющего функции политической власти). Грань, разделяющая протогосудар-ство от предыдущей стадии, — весьма незначительна, и в историче­ском процессе они могли практически сливаться. Наиболее важным в новом этапе эволюции стало то, что через него прошли безус­ловно все народы на пути государствробразования. С этой ста­дией приходит эпоха уже реальной, фиксированной истории, иногда даже с именами правителей, названиями народов и областей, с точ­ной характеристикой культурного быта, в котором можно видеть от­дельные черты политико-правовой общности (для восточных наро­дов — это IV — I тыс. до н. э., для североевропейских — до первых веков н. э., для народов Африки или Океании — вплоть до XVIII — XIX вв.).

По своему главному признаку — наличию власти одного вож­дя — протогосударство получило в современной науке второе наи­менование' чифдом (от английского chief-dom); в общем виде чиф­дом представлял объединение общин (прежних родов или племен) на определенной территории под властью одного правителя, а эти общины соподчинялись в иерархию в зависимости от того, ближе или дальше были они от вождя *.

Протогосударство объединяет несколько поселений (групп посе­лений) вокруг одного крупного центра — как правило, это культо­вый храмовый центр, имеющий религиозное значение для всей но­вой общности. Центр этот значителен по размерам — в наиболее типичных проживало до 5 — 6 тыс. человек. Центр служит средото­чием богатства общности (реально богатство еще невелико, а такие храмовые города, как в древнем Шумере, считают исключениями). Центр подавляет, подчиняет себе периферийные поселения, уста­навливает вассальные отношения с соседями — уже нередко в ходе активной военно-завоевательной политики.

В начале XX в. немецкий политолог Ф. Оппенгеймер выдвинул

* См.: Васильев Л. С. Проблемы генезиса китайского государства. М. 1983. Гл.1'.

 

I

 

теорию о безусловно определяющем значении войны для формиро­вания государства. Эта теория получила большое распространение, так как якобы удачно вписывалась в исторические сведения о мно­гочисленных походах и войнах, которые почти постоянно вели древ­ние государства. Но, по-видимому, чтобы вести длительную, тем бо­лее постоянную войну, должны были сформироваться силы и струк­тура, способная это делать. Протогосударство формировалось иным путем, саморазвитием общественной организации. Но сформировав­шись, война стала для него важным фактором дальнейшего сплоче­ния народов и упрочения иерархии. А кроме того, наилучшим путем быстрого экономического обогащения, поскольку древнее производ­ство продолжало оставаться рисковым и не могло предоставить в распоряжение власти много избыточного продукта.

Глава центрального доминирующего поселения возглавляет ок­руг, сложившийся по периферии; он носит особый ранг-титул. Глав­ное его право — мобилизация членов общин на объединенные рабо­ты, хозяйственную пользу от которых определяет он и которые слу­жат основой для появления избыточного продукта, перераспределяе­мого затем между членами общин. На Востоке особую неизбежность таких работ определяла необходимость ирригации. Следующий уро­вень политической иерархии составляли главы подчиненных общин (они также уже могут быть сложными). При них постоянно сущест­вуют военные отряды. Особый слой элиты представляют лица, свя­занные с религиозно-культовыми церемониями и обрядами, хотя главы культов, как правило, — те же вожди и правители.

Такая организационно-политическая структура упрочивается по­стольку, поскольку в ней усиливается централизация, а автономия отдельных общин слабеет. От силы центра в конечном счете зависит выживание всей общности. Это приводит к укреплению политиче­ского единоначалия как единственного в тех ранних исторических условиях способа утвердить сильную организацию (все без исключе­ния древние общества формируют монархии ). Это еще ранние монархии: они редко наследственны, путь к власти лежит через клановую борьбу, открытую узурпацию. Единоличная власть легче приобретает религиозно-священный характер — так открывается и путь к правовому обоснованию этой власти.

Разумеется, административно-экономические задачи власти, де­ятельность правителей возможны только в том случае, если опира­ются на осознанное или молчаливое согласие большинства. Если власть поддерживается, как писал английский философ Д. Юм, об­щественным мнением в отношении интереса и в отношении права, с которыми она действует. Обеспечивается это, между прочим, еще и опорой на слои обиженных, маргиналов, которые умышленно противопоставляются в политике правителей элите.

Процесс управления с этой стадии уже безусловно воспроизводит и укрепляет социальное неравенство, это неравенство становится ис-

 

ИНЕДЕНИЕ

 

35

 

 

 

торическим фактором, которое по-своему влияет на эволюцию вла­

сти. Экономическую основу управления составляет общий контроль

над ресурсами, становящимися как бы неизменным обладанием госу­

дарственной  организации   (о   собственности    говорить  еще

преждевременно).  Перераспределение этих ресурсов правителями

превращается в регулярные раздачи по частям и обратное получение

в виде дани как государственной повинности. Полюдье,   извест­

ное большинству народов Азии, Африки и Европы на этой стадии,

становится первым установлением регулярного взимания государст­

вом ренты-налога; другой формой становятся отработки разного ви­

да. Материальные выгоды с этой ренты извлекаются уже не всем на­

родом, а теми слоями, кто более причастен к политической структу­

ре, кто начинает рассматривать коллективный продукт, часть кото-»

рого достается ему, как свою собственность; развивается устойчивое J

престижное потребление верхов (украшения, одежда, возможность

содержать наложниц и т. п.). Это уже классы,   различающиеся (

по мере присвоения общественного продукта и по мере причастности '

к управлению. Собственность придает политико-правовой общности (

территориальную стабильность, наличие воспроизводящихся из по- •

коления в поколение классов — стабильность историческую. Разрыв >

в социальном статусе становится политическим: чифдом неизбежно (

эволюционирует в ран нее  государство.     *

?

Раннее государство           Раннее государство составляет заклю- \

чительную, 6-ю стадию эволюции эт­нической общности. Развитие государственной организации приво­дит к отчетливому политико-географическому обособлению объеди­нения от других — появляется традиция государствен­ности (прервать которую могут, что нередко и случается, лишь особо гибельные внешние или внутренние факторы: завоевание, на­шествие кочевников, многолетний голод, восстания).

Раннее государство — уже более многочисленная общность: до нескольких сотен тысяч жителей; это дает нужный количественный уровень труда и продуктов, отчуждаемых в пользу государства. На этом этапе население может быть разнородно этнически, особенно если имело место завоевание; этнические различия могут и допол- ' нять социально-политическую иерархию.

Администрация государства представлена, как минимум,   тре­мя   уровнями   — каждый со своими задачами и функциями,   ' (1) Администрация в государственном центре (прежнем доминирую-   « щем округе — клане протогосударства) представляет полностью са-   ' мостоятельную институцию, оторвавшуюся от родов, общин, кланов и занятую самодовлеющей общегосударственной деятельностью. (2) Администрация областей вполне наследует организацию и задачи прежних чифдом; как правило, она даже стоит в клановой преемст­венности к ним. (3) Общинная администрация — наиболее традици­онная и древняя по происхождению, и в это время она еще не раз-

 

лслима с традиционно общинным самоуправлением (выборностью, коллективными органами), но полномочия ее стали более элемен­тарными: главное — исполнить решения высшего уровня. Распреде­ление по уровням закрепляется, как правило, образованием профес­сиональных классов-сословий: жрецов, воинов, писцов, ремесленни­ков, сборщиков податей и т. д.

Развитие раннего государства проходит в условиях упрочения го­родской жизни (без городов формирование развитой государственно­сти вообще невозможно). Городская жизнь закрепляет классовое обособление, престижное потребление эволюционирует в другой образ жизни — начинается расслоение на культуру верхов и низов. Индивидуализированное на предыдущей стадии присвоение продукта рождает стремление к приватизации общегосудар­ственного контроля над ресурсами; товарный обмен подталкивает образование частной собственности, в обособлении ко­торой наиболее заинтересованы сложившиеся господствующие слои. Этот хищнический по древним формам процесс лишь несколько тор­мозится традиционной политикой высших правителей, периодиче­ски восстанавливающих на местном уровне прежние отношения якобы «справедливости» (переделами, отменой долгов). Вместе с тем оформляется принудительно-карательная функция государства, полицейская деятельность. И рядом с этим развивается сфера права, охраняющая эти отношения.

Необходимость в традиционно устойчивом централизованном уп­равлении этим уже довольно сложным производственно-админист­ративным комплексом с внутренними неоднозначными, иногда даже почти противоположными интересами заставляет менять свой облик прежнее право обычая — возникает необходимость в законах, сначала изустных, затем письменных. Законы стимулируют форми­рование правильной судебной деятельности, суд вливается в госу­дарственную организацию.

Религиозная идеология обособившейся в государство общности за­крепляет культурное противопоставление другим народам: наши бо­ги — величайшие в мире, их представители на земле — священны и неприкосновенны, народ наш избран... Такая идеология по-осо­бому и в собственных интересах объективно используется господству­ющим слоем, она становится политической идеей власти.

Все существенные элементы государственности и правовой систе­мы сложились. Начинается их видоизменение применительно к об­стоятельствам времени, места, закономерностям органического раз­вития. Собственно, начинается история государственной организа­ции и права...

 

Раздел I. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО ДРЕВНЕГО ВОСТОКА

Первые очаги человеческой цивилизации появились на Ближ­нем Востоке, самые первые — в Палестине около X тыс. до н. э. Здесь же намного раньше других стран древности воз­никли и политические общества, объединившие людей системой властных, правовых и административных отношений. В IV — / тыс. до н. э. сначала на Ближнем Вос­токе, затем в Северной Индии, Китае, Юго-Восточной Азии возникли первые в мировой истории государства. Эти госу­дарства возникали и развивались примерно по одному сходно­му пути. Сходной была и сложившаяся в них государственная организация — первого известного истории древнево­сточного типа.

Древневосточная   государственность   сформировалась   не сразу в окончательно готовом виде. Государственно-полити­ческое развитие древности  началось с этапа   н о м о в ы х государств   — административно-хозяйственных объеди­нений общин, только начинавших терять свой родовой и пер­вобытный   характер.   Подлинное   оформление   институтов власти происходило на этапе государственной   цен­трализации   (весьма относительной в условиях древнего общества). Тогда не только государства укрупнились в про­странстве и во времени (стали более «живучими»), В них по­явились полноценные и самостоятельные системы админи­страции, суда, финансов, подчиненных единым государствен­ным нуждам, сложилась устойчивая традиция монархии как первого  известного  истории  общераспространенного  типа властвования. Наконец, на этапе  государства-импе­рии   власть и управление в обществе окончательно утрати­ли свои исторические связи с родовым строем и клановым уп­равлением, а совершенствовались и исчезали, подчиняясь соб­ственным закономерностям,  по прихотям военной  и  пол­итической истории цивилизаций.

Древневосточное общество и крупнейшие цивилизации древности (Шумера, Элама, Египта, Вавилона, Индии, Ки­тая и др.) возникли и окрепли, во многом опираясь на удоб­ные для первобытной жизни и земледелия бассейны крупней­ших рек: Тигра и Евфрата, Нила, Инда и Ганга, Хуанхе. Это были поистине «цивилизации великих рек». Возможность ос­воения относительно узких территорий по рекам предопреде­лила высокую плотность населения древневосточных госу­дарств. Это были городские и храмовые цивилизации со всеми

 

 

37

1'ЛЗДЕЛ!

особенностями, привносимыми городским укладом. Быстрее-здесь распространялись социальные связи, прочнее утвержда­лась «энергия власти».

Привязанность к великим рекам и их водным режимам сде­лала особенно важной в жизни древневосточных народов орга­низационно-хозяйственную   функцию   государства,   включая регулярную   организацию   массовых   ирригационных   обще­ственных работ, история которых насчитывала десятиле­тия и даже столетия. В результате такого исторического преобладания социальные отношения древневосточных госу­дарств формировались вокруг преимущественно государствен­ной собственности на землю. Основная масса населения была поставлена в зависимое положение по отношению к государ­ству, стремившемуся в своих целях сохранять и укреплять общинный уклад жизни. Это, в свою очередь, предопределило крайне замедленное формирование в праве принципов индиви­дуальной правовой свободы, закреплявших бы экономическую и жизненную  самостоятельность людей.   Право возникало  в том числе и как результат общественной борьбы за «идеаль­ное прошлое» родовых времен, эпохи равенства и справедливо­сти. Нивелирование социальных противоречий в народе, сгла­живание противостояния богатства и бедности, принижен­ности и знатности изначально стало одним из важнейших политических мотивов укрепления общегосударственной вла­сти. Это было и одной из важнейших предпосылок нарочи­той значимости древневосточной государственности, почти неограниченных полномочий древних властителей, для вла­сти которых в обществе не стремились даже создавать ка­кие-либо преграды. Это подкреплялось прочнейшим перепле­тением государственного и религиозного подчинения, призна­нием   священного    характера    власти  правителей. Не только действительные рабы,  ставшие заметным эле­ментом в древневосточном хозяйстве со II тыс. до н. э., но и буквально все остальное население пребывало в положении рабов    государства.    В таких социальных,  отчасти даже социально-психологических условиях важным свойством древневосточной   государственности   была   ее   избыточная консервативность.   Сомневаясь в правителях, ни одно древневосточное   общество   не   сомневалось   в    порядке власти,    установившемся на этом самом первом этапе мировой истории государства и права.

 

38            ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА